на юге, согласно данным разведки, фронт держат исключительно «туземные» части. Укрывшись за мощным противотанковым рвом, они совершенно не ждут удара в этом направлении. Подобно французам, искренне верившим в неприступность укреплений «линии Мажино», так и русские, считают свой левый фланг в полной безопасности.

— Недавно я осматривал укрепления рва и могу твердо заявить, что за один день, при всех самых благоприятных условиях, мы не сможем прорвать его.

— Совершенно с вами согласен, генерал. Поэтому мы должны убедить противника, что главный удар мы будем наносить на севере, а все наши действия на юге — это отвлекающий маневр. Чем сильнее мы вобьем эту мысль в голову противника при помощи многочисленных ложных батарей и радиопереговоров, тем будет легче действовать нашим саперам при штурме русских позиций.

— Кстати, у русских появился новый командующий фронтом, какой-то генерал Рокоссовский. Наверняка новый любимчик Сталина типа генерала Еременко, которого Гейнц Гудериан раскатал в пух и прах своими «роликами» в августе прошлого года, — радостно вспомнил былые времена генерал Фреттер-Пико. — Вам что-нибудь известно об этом спасители Крыма?

— Фон Бок действительно разбил его армию под Вязьмой, но затем Рокоссовский неплохо показал себя при обороне Москвы. Видимо настолько хорошо, что сам Сталин, несмотря на его, явно польское происхождение назначил его командующим фронтом. Я уже сделал на него запрос в Абвер, но результатов пока нет.

— Каким бы гением он бы не был справиться с евреем Мехлисом он точно не сможет — хохотнул Пико. — Сдавшийся в плен капитан Березин очень красочно описывал на допросах страх, который испытывают русские военные перед посланником Сталина, что мне даже стало жалко их.

— Да, Пока в Крыму присутствует этот фанатик, полностью лишенный способности разбираться в специфике управления войсками, я полностью спокоен за успех предстоящей операции — согласился с собеседником Манштейн. — Его напористость свяжет руки любому русскому генералу, но если этого не случиться, то у русских вряд ли хватит сил противостоять натиску 4-го воздушного флота фон Рихтгофена.

Манштейн с любовью постучал карандашом по одной из отметок на карте.

— Совместным ударом с артиллерией, наши асы основательно перемешают все это русское болото, и пока они будут приходить в себя, восстанавливать связь и налаживать порядок в войска, уже будет поздно. 22-я танковая дивизия генерал-лейтенанта фон Апеля выйдет на оперативный простор и двинется на Керчь. Местная степь прекрасное место для танкового броска. Единственное место, где танкисты могут споткнуться — Турецкий вал, но мы уже приготовили противоядие на этот случай в виде воздушного десанта.

Удовлетворенный созданной им картиной, Манштейн закурил и снисходительно посмотрел на собеседника, ожидая его сдержанной критики.

— Вы так уверены в пробивной силе танков фон Апеля, хотя их основу составляют трофейные чешские и французские легкие танки. Для русских КВ и Т-34 они представляют собой легкую добычу — осторожно уточнил Пико, но Манштейн только усмехнулся в ответ.

— Не стоит прибедняться. Двадцать с небольшим средних танков с 24-х калиберным 75 мм орудием — это далеко не пустяк в любом бою. К тому же, согласно данным разведки, все русские бригады находятся на северном фасе русской обороны и наверняка не успеют перехватить наши танки. А что касается чешских танков, то их орудия смогут взломать любую пехотную оборону врага, при их правильном применении.

— Да, несмотря на успехи русских войск под Москвой и Ростовом, танкобоязнь среди их солдат не изжита. Допросы тех русских военных, что согласились сотрудничать с нами, об этом очень наглядно говорят — согласился с командующим Фреттер-Пико.

— Если все пройдет, так как мы планируем, и весенняя погода не преподнесет нам неприятных сюрпризов, то русские получат мат в два хода. Вся операция займет времени около двух недель, не больше, — подчеркнул Манштейн. — После чего мы полностью переключимся на решение проблемы Севастополя.

— Морская крепость русских очень крепкий орех, господин генерал и для него нужны очень крепкие щипцы — со вздохом произнес командующий 30-м армейским корпусом, чьи солдаты уже дважды обжигались на этом каленом орешке.

— Если говоря о щипцах, вы подразумевали подкрепление, то скажу прямо — его не будет. Все, что Берлин мог дать нам, он уже дал в феврале. Единственную помощь, которую мне удалось получить у фюрера, это его согласие на переброску под Севастополь сверхмощных осадных орудий «Дора». Очень надеюсь, что они смогут заткнуть рот батареям фортов «Максим Горький», что сорвали оба наших прошлогодних штурма.

— А что авиация?

— Фюрер согласен оставить в нашем распоряжении флот Рихтгофена только до начала июля, после чего он перебрасывается под Ростов. Там ожидается большое наступление и фюреру будет нужна его ударная сила на берегах Дона и Волги. Поэтому в нашем распоряжении меньше трех месяцев, чтобы совместными силами расколоть русские орехи и сделать Крым полностью немецким.

— Я очень сомневаюсь, господин генерал-полковник, что даже при помощи «Доры» и асов Рихтгофена мы сможем в столь короткий срок овладеть такой крепостью как Севастополь. Даже, если мы сбросим русских в море у Керчи и навалимся на Севастополь всеми своими силами, нам все равно будут нужны свежие подкрепления — убежденно заявил генерал и Манштейн был вынужден согласиться с ним.

— Давайте сначала разберемся с Рокоссовским, а затем приступим к «Лову осетра». После одержанного успеха у командования всегда легче просить подкрепление, чем клянчить его после неудачи.

— Вы совершено правы. Голос победителя убедительнее звучит, чем голос неудачника — поддержал командующего Пеко, и генералы занялись обсуждением деталей предстоящей операции.

Глава III. «Охота на дроф». Дебют

Случайность это или закономерность, но чем ближе начало любой тщательно подготовленной и разработанной операции, тем велика возможность её срыва или осложнения исполнения из-за банального форс-мажора. Его, как правило, невозможно предугадать, или просчитать, поскольку в основе этих действий лежать либо эмоции, либо стечение обстоятельств.

Таким форс-мажором стал перелет от немцев, в ночь с 4 на 5 мая хорватского летчика, решившего, что ему больше не по пути с Адольфом Гитлером и поглавником Павеличем. Причем бегство летчика создавала серьезную угрозу как для наступательных планов Манштейна, так и Рокоссовского.

Ценной и полезной информации для военных и органов разведки, лейтенант Бойко Петрович смог предоставить довольно мало. Занимая малозначимое место на одном из второстепенных аэродромов немцев, он и не мог знать об «Охоте на дроф» по определению.

Весь его «улов» состоял из пьяной болтовни немецких летчиков пикирующего бомбардировщика «штуки», севших на запасной аэродром по техническим причинам. Главные ударные силы 4 авиационного корпуса стали прибывать в Крым частями с конца апреля и базировались под Симферополем,